Я ПОПЫТАЮСЬ

Сегодня мы с Федей играли в ёжика в тумане и в доктора Фауста.
Сегодня был дождь. Нет, не так. Сегодня был ливень. На самом деле, сегодня было даже два ливня. И гром гремел. Гром гремел и раньше, но в сухую, дождя не было. Очень долго не было настоящего дождя. Который пропитывает иссохшую, растрескавшуюся, превратившуюся в пыль землю, смывает пыль с листьев, оставляет огромные лужи, чтобы в них отражались трава и небо. А когда вечерний ливень ушёл, в небе осталась огромная, широченная радуга. Один конец этой радуги был виден в восточном окне кухни, а другой в южном. И мы с Федькой поехали погулять в поле. На часок, до заката. В поле было мокро, на дороге большущие лужи, от травы, от земли, от луж этих поднимался пар. Тучи совсем ушли, и мы шагали по дороге от опускающегося солнца к поднимающейся луне. Сзади послышались голоса - мы обернулись и увидели трёх гнедых лошадей со всадниками на зелёном холме. Они остановились, увидев Федьку, а мы поглядели на них и пошли дальше в лес. Времени у нас было мало, после захода солнца гулять не хочется, и скоро мы повернули обратно. Когда вышли из леса в поле, впереди слева большое горячее рыжее солнце висело над самым лесом. А позади справа прохладная серебристая луна поднималась всё выше и делалась всё ярче. Большая, почти уже полная луна, с добрым и печальным лицом. А пар над полем сгустился и превратился в туман. Слоистый, то полупрозрачный, то густой и клубящийся. Поля - как огромная чаша, окружённая со всех сторон лесом. И со всех сторон поднимается и тянется туман. И лучи солнца, проходя через листву одиноких кустов или деревьев, акварельно расплываются в тумане, превращаясь в цветные лепестки. А над всем этим огромное круглое небо, чистое, розовое, золотое по краям, прозрачно голубое в вышине, и чем выше, тем светлее и прозрачнее. Только несколько тонких подсвеченных облачков и маленький самолётик. Мы проходили сквозь туманные занавесы и видели впереди другие, и то шли вперёд, глядя, как солнце катится по верхушкам деревьев, то останавливались, оборачивались, и смотрели на луну. "Мы" тут, конечно, излишне. Федька бегала и занималась своими важными собачьими делами. Смотрела я. И мне кажется, честное слово, мне кажется, что такой красоты я никогда в жизни не видела. И ещё мне было дико обидно, что опять не взяла аппарат. И было понятно, что толку никакого от него бы не было. И хотя лучше всего мне одной, мне было жаль, что в этот раз мы разминулись с Людкой, и Илюха с нами не поехал. И думала, что даже самый прекрасный художник тоже не может этого. И хотела остановить мгновенье. И надеялась, что вдруг завтра опять будет так. И понимала, что не будет. И думала, что надо обязательно об этом написать, пусть даже очень неуклюже, потому что словами тоже не передашь. И думала, как хорошо было бы совсем ничего не думать, как мешают все эти мысли, суета сует и всяческая суета, а просто вобрать в себя, отпечатать как гравюру на камне и сохранить. Но это тоже невозможно. Солнце село, небо над лесом впереди стало малиновым, туман поднялся уже до самых верхушек деревьев. Впереди он был совсем густой, где-то в нём пряталась машина. Мы ехали домой по нашей извилистой дороге, и огромная луна висела прямо перед нами, падала за лес - слева или справа, исчезала совсем, качалась между деревьями, и снова оказывалась впереди.