Посторонним В

Ладога продолжает уходить. На глазах. Когда-то, лет десять тому назад, что-то похожее уже было, но всё равно беспокойно – вдруг она уже не вернётся. Сейчас широкая песчаная полоса, похожая на огромный отливный пляж где-нибудь в Бретани.



( Read more... )

Сегодня томная Луна,
Как пленная царевна...

Вот уж неправда. Луна сегодня похожа на Бабку из русской сказки. Лицо доброе, круглое, и морщинки в уголках глаз. Хоть руки и не видно, а щекой на руку оперлась. Только платочка не хватает.

Глупа, красна лицом она,
Как эта глупая Луна
На этом глупом небосклоне...

Ладно, кругла. Тут не поспоришь. Но только Онегину могло придти в голову сказать про Луну "красна лицом "! Вы когда-нибудь видели красную луну? И уж определённо Луна гораздо умнее всякой Ольги.



( Read more... )

Работаю у распахнутого окна, за окном - груша, за грушей забор, за забором кусты акации. Солнце смирно лежит на подоконнике. И щёлкают, щёлкают стручки акации, разбрасывают семена, и падают сухие скрученные створки. Семена или стручки иногда ударяются о железный забор,и тогда к сухому щёлканью добавляется короткое бряканье. Звуки эти отвлекают от работы, которая и без того нудно топчется на месте - если сложить второй конец обертки с её же четвёртым краем... что получится? ни фига не получится... Так вот, акация, стручки, щёлканье... и мысли от обёртки уплывают сонно и небыстро куда-то далеко. Где-то существуют миры, в которых нет жёлтой акации, там, наверное, есть что-то другое... а у нас какая дача без неё. Сначала, ранним летом, жёлтые мотыльковые цветки - лодочка-парус-крылышки. В цветках сладкий нектар, его можно высасывать. Потом цветки опадают, появляются крошечные стручки. До второй половины июля акация живёт неприметно. Потом стручки вырастают, превращаются в некий духовой инструмент и звучат повсеместно. Назвать извлекаемые из них звуки свистом сложно, по-моему, ближе всего они к губной гармошке. И извлекать их не так уж просто, я так и не научилась. Ну а потом стручки созревают окончательно, лопаются и с сухим щёлканьем разбрасывают семена... Ужасно давно, лет 9 назад, в прошлой жизни, мы обсуждали здесь стручки акации и всё, что с ними связано, с liber_polly, которая тогда ещё не была Галкой. И началось всё с этого самого августовского щёлканья у меня под окном. Что-то такое Галка говорила про кусты акации, щёлканье и книжки из библиотеки... читала она книжки, которые брала в библиотеке, сидя в кустах акации... и стручки всё щёлкали да щёлкали... А найти те комменты я не смогла... Книжки в библиотеке мы брали на даче в Усть-Нарве, в других местах библиотеки не попадались. Библиотека была в Курзале, большом жёлтом здании с башенкой. Просторная библиотека, немного торжественная. На площади перед Курзалом - огромная круглая разноцветочная клумба. Тёмно-вишнёвый бархатный львиный зев... а теперь ничего этого нет, и так грустно об этом узнавать... и щёлкают, щёлкают стручки акации...



( Read more... )

Что-то я заскучала по прошлогодним ста хорошим дням. Тем более, что сейчас это как нельзя кстати.
Сегодня сгоняла себя в поликлинику и записалась на рентген. Всего-то на через месяц. И купила себе новый телефончик. Очень глупо купила, теперь расстраиваюсь. Надо было с собой кого-нибудь умного взять. Ладно, попробую с ним сладить, а нет - куплю другой. Всего-то он 1200 стоит.
И погода испортилась, противная такая стала.
Встретила картинку

Предпоследний день был странным, но очень красивым. Мы решили на прощанье покататься и попрощаться с несколькими любимыми местами. Нам светило солнышко, нас поливало дождём - обычным и солнечным, нас побило градом и чуть не сдуло ветром.

Любимое болотце недалеко от дома



( Read more... )

Сегодня целый день сжигали старые деревяшки, обрезанные ветки, всяческий природный мусор. Большую-большую кучу. Не очень-то сильно она уменьшилась... И вот, когда стемнело, я сидела на брёвнышке и смотрела в огонь, на искры, улетающие высоко к сосновым веткам... И вдруг вспомнились строчки из Васькиного стиха

Чем же от «тогдашнего» я отличаюсь, однако?
Кажется, только тем,

Что устрицы – вместо целого моря,
Что рыжики – вместо целого леса...

Гнилушки, горящие в ржавой бочке у забора - вместо лесного костра под звёздным небом



( Read more... )

Проводить вечернюю воскресную электричку в город. Тогда я снова стану маленьким.

Здесь должна была бы быть хорошая фотография. Но нету.

В эти выходные у меня полон дом людей. Катя приезжала, подруга её Женька, а племянник с семейством и сейчас тут. Погода отличная, малина продолжает поспевать, я не успеваю её собирать - это лето.
Вчера с Катей и Женькой гуляли по прохладным вечерним полям. Федька бодрая, взяла чей-то след, носилась как безумная и была так увлечена, что даже позволила нам застрять на некоторое время в малиннике.

Сегодня поехали с Катей на Ладогу. Ладога живёт собственной жизнью, со своими собственными таинственными шевелениями. Только недавно пляж был тонкой полоской, по которой местами было и не пройти, а теперь Ладога отступила, пропускает. И народу на берегу было совсем мало. Но этот народ, как водится, удивлял.
Стоит на берегу небольшой палаточный лагерь. Тут же стоят машины. И обитатели их моют. Зачерпывают ведёрками воду из озера, шампунем поливают, водой смывают. А кто-то коврики автомобильные в озере моет. Подивились мы и дальше пошли.

В воде у берега качалась полумёртвая чайка. Подлетела другая, опустилась и снова поднялась, я заметила что-то красное у неё в клюве. Когда мы подошли близко, вторая чайка билась на воде, из клюва у неё торчала блесна... Я отвлеклась, не заметила, как Федька кинулась в воду, бросилась в туче брызг на бьющуюся чайку... Когда мы её отозвали, чайка не подавала больше признаков жизни. Мы уходили, утешая себя тем, что птица всё равно погибла бы, от такой блесны освободиться невозможно. Я шла и тихо ненавидела людей, себя, собаку. В горле стоял ком, мне хотелось забыть этот день и никогда о нём не вспоминать. Повернули обратно. Чайка снова билась, снова пыталась взлететь! Мы стали думать, что можно сделать. Решила, что поймать её мы не сможем, но всё же можно попробовать. И тут я заметила, что от блесны в клюве тянется леска к первой чайке, которая всё так же вяло качалась на воде у самого берега. И леска эта натягивается, когда чайка с блесной оказывается дальше от берега. Чайки были связаны леской. Скорее всего, первая запуталась в леске, и блесна плавала рядом с ней, а вторая, уже позже, схватила эту блесну. Я взяла в руки первую чайку, у которой уже не осталось сил. Её ноги были опутаны туго затянувшейся леской. Стала распутывать. С собой был маленький перочинный ножик - стала разрезать. Катя взяла отрезанный конец лески, чтобы вторая чайка не могла уплыть или улететь. Я разрезала, сняла, распутала обрезки. Но сколько времени эта чайка провела в таком состоянии - кто знает... Надо было заняться блесной. Чайка не сопротивлялась. Мы завернули её в куртку, и она сидела у меня на руках тихо и доверчиво. Большой крючок проткнул верхнюю половину клюва насквозь. Мне было его не вытащить, я боялась сильно дёргать. Мы стояли рядом с другим палаточным лагерем, молодой парень что-то делал на берегу. Я решила, что у автомобилистов обязательно должны быть разные инструменты. Катя подошла к парню и спросила, нет ли у него каких-нибудь кусачек. Он пошёл выяснять. Вернулся с двумя приятелями, из инструментов у них нашёлся только столовый нож... Оглядели чайку, открыли ей клюв, пошутили, что заодно и блесной разживутся... и быстро извлекли крючок! Я подошла к воде, развернула куртку, посадила чайку на воду. И она взлетела и легко, свободно и красиво полетела вдаль от берега. Я глядела ей вслед и махала рукой, как идиотка или героиня какой-нибудь не самой хорошей книги. Ребята взяли и вторую чайку, вытащили на берег и посадили в осоку. Может быть, и она оклемается, кто знает. Я, конечно, готова была расцеловать этих парней, день был спасён, собака прощена, и даже люди уже не казались такими омерзительными.

Целый день дома мёрзла, топила печку. Думала никуда сегодня не ехать, пыталась свести концы с концами в уже переведённом увлекательном труде. Но к вечеру дико устала от бесплодного общения с Гуглом и не поддающихся тренировочных трусов, пожалела Федьку, рвущуюся на свободу, и поехала в ближайший лес (или то, что от него осталось). Стало значительно теплее, гуляли по дороге, среди заросших малинником и иван-чаем и заваленных вывороченными корнями холмов. Федька сошла с дороги в лес и уставилась на куст черники. Хлопанье крыльев и тревожные вопли какой-то птицы. Я заинтересовалась, подошла к Федьке и с некоторым трудом обнаружила под черничным кустом крохотного цыплёнка. К счастью, он умел сидеть абсолютно неподвижно, так что Федька не попыталась с бедняжкой поиграть... Судя по фоткам в сети, это был птенец рябчика, взволнованную мамашу увидеть не удалось. И пошли мы с Федькой дальше по дороге, объясняя птице, что ничего плохого мы её ребёнку не сделали, только поглядели. И крики смолкли.
Запутанное в ветках берёзы опускается оранжевое солнце. И всё это хорошо.

Вот, наконец, и сентябрь. Тишина, пустота, покой. Удивительным образом, жёлтые берёзы, вызывавшие в августе смертную тоску, в сентябре радуют своим совершенством. Тоска ушла - ведь бояться уже нечего: лето кончилось, а о тёмной ледяной зиме можно пока не думать. Я не знаю, в каком возрасте бывает полный расцвет сил у людей, - наверно, и правда, в любом. Но у года расцвет сил бывает в сентябре. По крайней мере, в наших краях. И вот, снова я могу по утрам спокойно выходить на прогулку по нашей пустой уже улице - впереди Федька, я за Федькой, Ванька за мной, Катька за Ванькой. Дятел тщательно выстукивает рыжую сосну. Стрекочет сорока - райская наша птица. Юная белка перемахнула через улицу с сосны на березу, низко, прямо над головой. Ярко-рыжая, с ослепительно белой грудкой. Сосед собирает черноплодку, и ягоды с глухим стуком ударяются о дно ведра. Всё вижу, всё слышу. И всё запоминаю.
( Read more... )